Братство волка - Страница 156

156

Расстояние, которое Боринсон проезжал на сильной лошади за час, для этих солдат означало целый день пути. Дорога, которую он одолевал за ночь, у них отняла бы не меньше недели. Лошади их были в ужасном состоянии — просто живые скелеты. Еще немного, и они застрянут в снегу, и Всадникам их останется только умереть, как умерли эти слоны.

Авантюра Радж Ахтена грозила гибелью и людям, и животным.

«Но ему все равно», — сказал себе Боринсон. Он ведь не своей жизнью рискует.

Воздух на такой высоте был разреженным. Ледяной ветер продувал насквозь. Боринсон плотнее запахнулся в плащ, поджидая отставшую Саффиру. Может, при виде мертвых слонов она осознает наконец, сколь глуп ее лорд. Это же просто бросается в глаза. По слухам, у Радж Ахтена даров ума было больше тысячи. Каждый момент своей жизни он должен был помнить до мельчайших подробностей. Но дары ума не прибавляют человеку ума как такового, они всего лишь улучшают память.

«И со своей тысячей даров, — подумал Боринсон, — он глупее моей задницы».

Услышав накануне вечером от Саффиры, что Радж Ахтен — величайший человек на свете и обязательно спасет человечество от опустошителей, Боринсон ей поверил. Но сейчас он ее не видел, и сила ее Голоса не соблазняла его.

Нет уж, умом Радж Ахтен не отличается. Только дурак мог отправить в горы столько простых солдат.

«Или дурак или безрассудный, отчаянный человек», — уточнил он для себя.

Может быть, Радж Ахтен слишком долго был Властителем Рун. И забыл, как слабы обыкновенные люди. Строй из таких солдат воин с дарами силы и метаболизма мог прорвать без труда, опрокинул бы их как огородные чучела.

Их так легко убить! Снег шел, не переставая, всю ночь и все утро. Если он не прекратится, войска застрянут в горах. Скот и лошади умрут через две недели, и люди, оставшись без топлива для костров, попросту замерзнут.

Неужели Радж Ахтен рассчитывал на теплую погоду? Ведь, зная климат Рофехавана, он должен был понимать, на какой риск идет.

«Он дурак, — думал Боринсон, — а Саффира этого не видит».

В состав государства Индопал входило ныне много королевств. Боринсон побывал только в Дейаззе и Муйатте, он не углублялся на юг, не видел бескрайних просторов Картиша и старого Индопала. А в одном только старом Индопале, еще до того, как Радж Ахтен завоевал всех своих соседей, в Индопале с его буйными джунглями и бескрайними полями проживало около ста восьмидесяти миллионов человек. Теперь же подданных у Радж Ахтена было раза в три больше. Но даже он не мог позволить себе выбросить просто так полмиллиона обученных пехотинцев и лучников.

Конечно же, он дурак. Или безумец, которого околдовала собственная красота, сила собственного Голоса.

И, как это ни ужасно, Саффира в наивности своей не замечает ни безрассудства Радж Ахтена, ни его недостатков.

Она — орудие в его руках, и если ей не удастся подчинить его своей воле, он, без сомнения, подчинит ее своей.

Боринсон ждал Саффиру несколько минут. Когда она подъехала, он постарался встать так, чтобы загородить ее своим телом от пронизывающего ветра.

— Ах, смотрите, слоны моего лорда, — сказала Саффира, остановившись, чтобы дать передохнуть лошади. Та принялась жадно хватать губами снег. — Мы должны их как-то спасти.

Боринсон безнадежно посмотрел на полумертвых слонов. При свете дня красота Саффиры внушала страх, при одном взгляде на нее перехватывало дыхание. Способствующие в Обране, должно быть, трудились всю ночь, передавая ее векторам дары красоты и голоса остальных наложниц. Их было у Саффиры уже больше тысячи. Она была так невозможно хороша, что Боринсона обдало жаром, когда он взглянул на се, он чувствовал себя недостойным даже стоять рядом с нею.

С туши мертвого слона взлетели два грифа.

— Что вы предлагаете, о Звезда Индопала? — спросил Боринсон. Она не ответила, и он перевел взгляд на Пэштака и охранников. Самому ему в голову ничего не пришло, кроме того, что можно съездить за сеном в Мистаррию и обратно, потратив на это целый день.

Попроси его Саффира об этом — он, конечно, поедет, но при мысли о такой задержке ему сделалось не по себе. Ведь им нужно поскорее добраться до Радж Ахтена, чтобы убедить его отказаться от этой самоубийственной войны.

— Я… я не знаю, что делать, — сказала Саффира.

— Они паслись здесь, пока не съели всю траву, о Величайшая из Звезд, — сказал Пэштак. — Если мы сумеем перевести их в какую-нибудь ложбину пониже, где есть трава, они, может, и выживут.

— Замечательно! — с восторгом воскликнула Саффира.

Боринсон хмуро посмотрел на Пэштака, надеясь дать ему понять своим видом, что идея совсем не хороша. Но по лицу его понял сам, что Неодолимый — такой же раб Саффиры, как и он. Все, чего хотел Пэштак — это ей угодить.

— О, Светлая Леди, — сказал Боринсон, — ваш лорд повел этих слонов в горы слишком поздно, перед самой зимой. Нам их не спасти.

— Мой лорд не виноват, — ответила Саффира. — В это время года еще должно быть тепло. Ведь обычно бывает гораздо теплее, не правда ли?

— Да, — согласился Боринсон, ибо голос ее звучал столь убедительно, что устоять было невозможно. Разумеется, она права. В это время года обычно гораздо теплее.

— И все-таки, — добавил он, — слонов он повел поздновато.

— Не вините моего лорда, — сказала Саффира. — Упрекать легко, но стоит ли? Он делает только то, что необходимо, чтобы прекратить бесчинства Рыцарей Справедливости. Если кого и упрекать, так это ваш народ.

Слова эти хлестнули его, словно плеть. Боринсон только поежился, не зная, что возразить. Он пытался вспомнить, о чем только что думал, но Саффира запретила винить Радж Ахтена, и ее приказа было достаточно, чтобы все его недобрые мысли улетучились.

156