Братство волка - Страница 117


К оглавлению

117

Он не стал снимать грязную кольчугу и одежду, лег рядом с нею.

Иом во сне повернулась к нему, обняла за шею и открыла глаза.

— Любовь моя, — сказала она, — что, пора?

— Нет еще. Спи, — сказал Габорн. — У нас есть два часа на отдых.

Но Иом проснулась окончательно. Приподнялась на локте, глядя на него. Лицо у нее было бледным и усталым. Он закрыл глаза.

— Я знаю, что случилось в Голубой Башне, — сказала Иом. — Ты не выспишься за два часа. Тебе нужно взять какие-нибудь дары.

Голос ее звучал неуверенно. Ведь Габорн не желал больше брать даров.

Он покачал головой и тяжело вздохнул.

— Я — Лорд, Связанный Обетом. Ведь я же дал тебе обет?

Вопрос был не совсем риторический. Он потерял нынче два дара ума и многое забыл. События жизни, свое обучение. Помнил, как стоял на башне замка Сильварреста и разглядывал войска Радж Ахтена на южных холмах. Но воспоминание о древней клятве Лордов, Связанных Обетом, почти изгладилось из памяти. Действительно ли он давал эту клятву?

Габорн даже боялся говорить с Иом. Боялся признаться, что не может вспомнить тот миг, когда просил ее выйти за него замуж, не может представить лицо собственной матери и вызвать в памяти тысячи других обстоятельств, которые наверняка должен знать.

— Да, конечно, — сказала она. — И я знаю все твои доводы против того, чтобы брать дары у людей. Но есть… есть одна причина, по которой ты все же примешь дар от другого человека. Я бы отдала тебе своих щенков, но они уже не успеют к тебе привязаться. Твоим подданным необходимо, чтобы ты сейчас был сильным.

Габорн смотрел на нее хмурясь.

— Любовь моя, ты должен взять дары, — сказала Иом. — Ты не можешь совсем отказаться от них.

Габорна еще в юности учили тому, что лорду нужна высокая жизнестойкость для неустанного служения своему народу. Как и сила нужна, чтобы сражаться за свой народ. В том, чтобы брать дары, нет ничего худого, если понимать, для чего это делается.

Но брать их для себя он больше не хотел.

Не хотел — отчасти потому, что считал неправильным подвергать опасности других людей. Ведь у тех, кто отдавал силу, например, могло остановиться сердце, слишком ослабевшее, чтобы продолжать работать. Те, кто отдавал разум, забывали даже, как ходят и едят. Отдав жизнестойкость, человек мог умереть от любой болезни. Только передача «малых» даров была безопасной, таких, как метаболизм, зрение, чутье, слух и осязание.

Не хотел он этого еще и потому, что люди, отдавшие дары, всегда рисковали тем, что на них нападут враги. Он видел в замке Сильварреста кровь Посвященных, пролитую Боринсоном.

Габорн чувствовал растерянность. Он вспомнил рисунки из книги туулистанского эмира, тайное учение Палаты Сновидений Дома Разумения.

Владения человека — его тело, его семья, его доброе имя. И хотя сила и разум не были названы в книге, они, несомненно, также являлись его владениями.

Брать у кого-то атрибут и не возвращать, пока оба — отдавший и принявший — живы, неизбежно являлось, по мнению Габорна, вторжением в сферу другого человека.

Это было злом — злом вне всякого сомнения.

И Габорн, хотя и не решался сказать об этом, чувствовал себя сейчас более спокойным, счастливым и честным, чем когда-либо раньше.

Впервые с тех пор, как он понял, что означает для человека отдать свой дар, он был свободен, совершенно свободен от вины.

Впервые в жизни он был просто самим собой. Только вот Посвященные его погибли, и чувства его омрачала глубокая печаль, ибо он знал, что погибли они из-за него, поскольку отдали ему свои атрибуты.

И все же — пусть слабый, усталый, больной — он не был больше ни перед кем виноват.

— Я надеялся обойтись без даров, — сказал Габорн. — Я — Король Земли, и этого должно быть достаточно.

— И было бы достаточно, будь ты один на свете, но остальным недостаточно, — возразила Иом. — Ведь, сражаясь, ты будешь рисковать не только одним собой. Ты будешь рисковать будущим всех нас.

— Знаю, — сказал Габорн.

— Форсибли и твои подданные — это сила, — продолжала Иом. — Сила творить добро. Или зло. Не возьмешь ты, ее возьмет Радж Ахтен.

— Я не хочу ее брать, — сказал Габорн.

— Ты должен, — сказала Иом. — Это вина, которую принимает на себя всякий вождь.

Она была права. Нельзя ему рисковать, идя в битву без даров.

— Перед отъездом, — продолжала Иом, — я возьму дары от щенков. Я так решила, и я не остановлюсь на этом. Будущее стремительно приближается, и мы должны быть ко всему готовы. Я возьму еще и дары метаболизма, чтобы лучше сражаться.

Мысль об этом причинила Габорну боль. Сражаться? Чтобы биться с Неодолимыми Радж Ахтена, Иом нужно взять, по меньшей мере, пять даров метаболизма. Имея столько, она состарится и умрет через десять-двадцать лет. Это все равно, что принять медленно действующий яд.

— Иом! — он не смог скрыть страха в голосе.

— Так не отставай же от меня! — сказала Иом. — Живи со мной! И состарься со мной!

Конечно, что еще она могла ответить? Она не хотела его покидать, не хотела стариться первой. Ведь обладателям даров метаболизма трудно было даже общаться с людьми, которые жили с обычной скоростью. Всех их преследовало чувство отделенности от остального человечества.

И все же Иом его удивила. Габорн знал, что брать дары она хотела не больше него. И заподозрил сейчас, что таким образом она просто пытается вынудить его сделать это.

— Не надо так, — сказал Габорн. — Если ты хочешь, чтобы я взял дары — хорошо, я возьму. Я знаю свой долг. Но ты не должна этого делать. Только я.

Иом сжала его руку и закрыла глаза, словно собираясь уснуть.

117